Лирика

14 июля, 2012

Кармен
А все-таки, какой была Кармен?
Сиянье глаз, божественное тело.
С ума сводила, обращала в тлен,
Да вправду ли того она хотела?

А все-таки, какой была Кармен?
Свобода, страсть, движенье и круженье,
Ложь уверений, магия измен,
Надежд броженье и надежд крушенье.

Вокруг нее смятенье и раздор,
Проклятий зло и поединков смелость.
Солдат, предавший долг, тореадор,
Все вздор. Кармен не этого хотелось.

Когда бы пощадил ее Хосе,
Позволил остывать в житейской прозе, —
Любой всепобеждающей красе
Сверкать недолго, как росе на розе.

Тележным скрипом — музыка речей,
Костлявостью изящество бы стало,
И прятать бы пришлось от мира ей
Убогость плечь в дырявый полушалок.

Кармен бы, верно, своднею была,
Без страсти — пусть чужой — прожить не в силах.
По всей округе ведьмою слыла,
И смуглых внуков палкой колотила.

И по Севильским площадам, в ночах,
Как призрак невозвратных дней, бродиа,
Горбатая, нелепо подбочась,
Могилой рта держа цветок с могилы.

Хотела вечной юности Кармен,
Огня речей под кружевом мантильи,
И обрела. Безе и Мериме
Ее в своих шедеврах воплотили.

…А все-таки, какой была Кармен?

______________________________________________________________________________________________________

***
А ты мне говоришь «пока»,
Идешь, неслышимый, к порогу.
Пусть женская моя тоска
Не преградит тебе дорогу.

Пока. Пока далек рассвет,
Пока не раскрывают двери,
Пока еще не смотрят вслед
Тебе соседи с недоверьем.

Я ни о чем не попрошу,
Но стану звать тебя я, молча,
Сквозь шум дождя, сквозь ветра шум,
Три серых дня, три черных ночи.

А на четвертую придешь.
Я стану глупой и счастливой.
Простишь. И к сердцу привлечешь
Мальчишески-нетерпеливо.

Замрут безумные слова
И в утомленьи утоленья
Твоя шальная голова
Притихнет на моих коленях.

Потом ты скажешь мне «пока»,
Пойдешь, неслышимый, к порогу,
И женская моя тоска
Не преградит тебе дорогу.
_____________________________________________________________________________________________________________


***
Ты в изгнаньи, король. Скитанья
Предназначены свыше были.
Галльской дерзости обаянье
Все, кто предал тебя, забыли.

Королевской огранкой речи
Ты блистал в сонете и в свете,
Горностай окутывал плечи
Постоянством пяти столетий.

От расправы черни осторожной
Уносила тебя карета —
Королевски неосторожно
С плеч роняли головы предки.

Я в темнице. Не в тронном зале.
Я ослепла, но в черной муке
Не забыть, как меня ласкали,
Все в перстнях, светлейшие руки.

Где-то ты, король несравненный,
Плащ влачишь в пыли золоченой,
Где-то светится во вселенной
Серебро кудрей под короной.

_________________________________________________________________________________________________________

***
Лишь твою ощущала боль
И несчастия, и напасти,
Тягость власти, тоску безвластья
Я прощала тебе, король.

Лишь твою исцеляла боль.
Вызволяла из заточенья,
Восхваляла твое значенье,
И свою умаляла роль.

Ты не тем доверял порой!-
Бражной страже, улыбке вражьей
Доверял королевство наше,
Ты его потерял, король.

Лишь твою ощутила боль.
Не сдержала, бежала стража,
И дрожал мой кинжал, но я же
Защитила тебя, король.

Ты не тем доверял пароль.
Я ушла, как жила — бесшумно.
Жалок плач твой земной. Безумно
Я любила тебя, король!

Прозаические миниатюры

14 июля, 2012

Уроки истории
Худой, неряшливо одетый, он оглядывал нас скорбным взглядом вдовца, так и не одолевшего горечь утраты, и начинал свой рассказ. Глуховатый печальный голос его, постепенно набирал силу, обрастал несметным богатством интонаций, и пыль столетий щекотала нам ноздри. Мы превращались в римских рабов и спины наши сгибала тяжесть каменных плит, мы горели на кострах инквизиции и пересохшие уста роняли последние запоздалые проклятия. Мы были гугенотами и тамплиерами, мы шли за Яном Гусом и Жанной Д’ Арк и нечто неземное пили из чаши Грааля…
Мы учились свободе перемещения во времени, свободе, обретаемой человеком раз и навсегда, непременно в детстве, да и то, если повезет… Однажды, охваченный непонятным волнением, прекрасно ощущая недоумение ребят, я вдруг начал шалить … Во взгляде учителя , устремлявшегося ко мне, читалась мольба. Он боялся, он по-настоящему боялся, что безумные выходки мои разорвут паутину времени, искусно сотканную им, он боялся за свое детище, единственное детище, боготворимое им, — урок истории. Несколько мгновений он смотрел на меня своими глазами безутешного вдовца, вдовца, на пороге еще одной утраты… А потом, должно быть повинуясь какому-то безотчетному чувству, учитель положил мне на голову свою худую, пахнущую табаком, руку и начал осторожно и нежно гладить непослушные волосы… Так много лет прошло, так много лет, а до сей поры, вспоминая учителя истории, я закрываю глаза и ощущаю, как худая, пахнущая табаком рука его ложится на мои, теперь уже совсем седые волосы. И умиротворенный тишиной, вновь воцарившейся в классе, я подношу к губам и, плача, почтительно целую руку учителя, давно исчезнувшего в неумолимом потоке вечности. Я целую худую, пахнущую табаком, руку учителя, чей громадный и редкостный, в бедности и надсаде взлелеянный талант, даровал нам однажды и навсегда свободу перемещения во времени.
30 сентября 2011г.

____________________________________________________________________________________________

Старая дама.

Памяти Жанны М.

Старая дама не всегда была старой дамой. Когда-то её называли дамой молодой, когда-то, – обольстительной девушкой, а еще раньше, ласковые родители её никак не могли насмотреться на маленькую девочку с вечно изумленными глазами. Во все эти времена, столь дорогие любому человеческому сердцу, старая дама творила добро и нимало не огорчалась, если ответом на содеянное было нечто ему противоположное. Старая дама творила добро радостно и бескорыстно, творила добро просто ради добра. Двум маленьким, покинутым неразумной матерью девочкам, старая дама подарила прелестный электроорган. Дареный инструмент обладал поистине удивительными свойствами, – в нем жили разные голоса. Скрипку сменяла виолончель, после контрабаса вступала труба, звучали джазовые размышления и танцевальные изыски. В электрооргане жили две, столь непохожие друг на друга, эпохи, — эпоха органного кафедрального волшебства и эпоха волшебства иного свойства, – волшебства технического прогресса. В небольшом инструменте жила любовь… Любовь огромная, ни с чем несравнимая и ничем незаменимая, неведомая девочкам материнская любовь…

Когда старая дама умерла, в органе вдруг зазвучал новый  голос. Маленькие девочки слушали его, а он все повторял и повторял пока еще не понятные для них слова, – творите добро, творите добро ради добра, оно наказуемо, это правда, но лишь содеянное добро, способно вознаграждать смертных благодетелей бессмертием души… – И это был невыразимо прекрасный, истомленный последними страданиями, голос души Старой Дамы…

июль, 17, 2011 г.

Привет, мир!

14 июля, 2012

Приветствую всех, я с миром! 🙂

Мой блог, ещё один, где я всегда вас всех встречу с радостью, здесь!